«Взрослый театр молодого человека Евгения Столова»
Автор статьи — Александр Поскребышев
В движении по дороге жизни главный режиссер ижевского театра «Молодой человек» Евгений Столов недавно «поставил себе хорошую отметку» и «Известия Удмуртской Республики» взяли крупный план в портрете и откровенном разговоре с юбиляром...
По-настоящему первая профессия
В августе 1991 года в Москве маэстро Ростропович примчался на защиту Белого дома, вскричав в экспрессии: «Дайте мне автомат!» Когда Мстислав Леопольдович готов был сменить виолончель и смычок на «калаш», в Ижевске играли чеховскую «Мелюзгу», ставшую первым спектаклем для нового городского театра «Молодой человек».
И любопытным было то, что главреж «Молодого человека» Евгений Столов к тому моменту успел сказать "Прощай оружие!«диплому инженера-оружейника, окончательно придя в театральное искусство.
— Действительно, режиссер театра не первая моя профессия, — кивнул Евгений Вадимович и исключительно лаконично и емко объяснил поворотный сюжет в биографии. — Просто не всегда ты сразу понимаешь, что тебе в жизни нужно. Зато теперь режиссура моя первая профессия и думаю, что количество лет, отданных театру, уже перешло в качество. Тем не менее, до сих пор многие вещи я объясняю актерам с использованием терминологии стрелкового оружия на основе устройства автомата Калашникова: «Ну, почему ты не держишь жест?! Сделала ударение, а всё остальное какое-то безударное, вялое! У тебя выстрела не получилось, пуля полететь не смогла и упала. Сделай ударение так, чтобы пуля вылетела пулей!» Театральные действия расписанокак будто по механике и ее разделу газодинамике — закрыли, заперли, привели в действие ударно-спусковой механизм, капсюль пробили, он зажег порох, пошло расширение, толчок патрона и пуля по нарезному стволу полетела вперед.
— Прекрасная метафора, — только и оставалось изумиться журналисту.
— Меткая, понятная и в стилистике города оружейников! Марку Ижевска нам тоже надо держать, — расхохотался Евгений Вадимович.
— Вот где,оказывается, выстрелило «чеховское ружье», висевшее на стене! Это же ваше инженерное прошлое и выстрелило!
— А как же иначе,- с улыбкой согласился режиссер.
Система собственного входа
После окончания Щукинского театрального училища Евгений Столов принялся разрабатывать собственную технологию преподавания актерскогомастерства. В поисках авторского метода он интегрировал в синтетике систему Станиславского, Вахтангова, Михаила Чехова и Михаила Буткевича.
— Уточнил бы, что это была не моя оригинальная технология, а мой вход в разные методологические системы. Этот вход понадобился потому, что меня не устраивал уровень мастерства актеров провинциальных театров,их актерской базы, так называемой школы. Хотя слово «провинциальный» мне очень не нравится. Тем более, сейчас, когда понятия"провинция, глубинка«стали штуками условными. Даже в московских театрах можно напороться на махровую провинциальность. Так вот меня всегда беспокоило, как жить и как полноценно ощущать себя в Ижевске, чтобы тебя не записывали в провинциалы. Как постановщик ты можешь придумать форму, натаскать актеров и расставить их по местам и мизансценам. Но мне интересно то, что живое. А для того, чтобы театр стал живым, актерам как раз и не хватало мастерства.Поэтому мне пришлось задвинуть режиссуру, и я начал заниматься театральной педагогикой, чтобы вытащить из актеравсё, что в нем заложено природой. Актерская школа — это элементы, которые возникают у тебя внутри, как природный инстинкт. Глагол «принимать» для актера означает совсем иное, чем в жизни других людей. И «принимать» тоже надо научиться. Смотреть на игру Михаила Чехова, Олега Борисова, Инны Чуриковой, Сергея Маковецкого и учиться «подлезть» к элементам их актерской техники, «вытащить» наружу, чтобы затем взять себе на вооружение. Многие актеры кидаются в это, но далеко не всем удается взять то, на что ты кинулся.
— Типичная библейская ситуация — много званых, да мало избранных, — чуть сыронизировал корреспондент.
— Да! И для того, чтобы проникнуть глубоко мне и понадобился свой вход в педагогическую систему. Чтобы можно было не мастер-классы давать, а ставить спектакли. И вот сейчас я начинаю улавливать то, что мы чему-то научились. Смотрю на репетициях на наших актеров, на их природу и мне самому начинает бывать интересно. Правда, процесс закладки школы оказался очень длительным и трудоемким. Но «игра стоила свеч» — гляжу порой на спектакли некоторых своих коллег, вижу как актеры «тупо гонят форму», с выражением произносят слова, но ничего не «принимают» и это меня дико раздражает!
Очень классная дорога
— А для чего раздражаться, когда сейчас можно списать любое раздражение и непонимание за авторскую концепцию постдраматического театра.
— Можно, конечно, но никто толком не знает, что это такоепостдраматический театр...
— ...как что?! Свежие инсталляции, перформансы, дуракаваляние по сцене в прямом смысле, ор с надрывом обязательно, а драму можно выкидывать на свалку: «В ней же ничего нет! Одно старье».
— Это вполне возможно предположить, но как мне представляется, развитие театра пойдет в другом направлении — вигровом! Потому что именно здесь обнаруживаются драматические элементы — во взаимоотношениях на сцене меня как человека и меня как артиста, меня и костюма, меня и пьесы, меня и зрителя. Может возникнуть масса драматических ситуаций, положений, ходов, линий и в результате получается театральное качество, когда ты не обязательно привязан к сюжету. Ты понимаешь про что он, ради чего ты его выбрал и это должно реализоваться. В театре есть драматургия своих сюжетов и взаимоотношений помимо пьесы. Вот что должно отличать игровой театр и, на мой взгляд, это очень классная дорога!
— После одного из недавних спектаклей «Молодого человека» бабушки-зрительницы сокрушались: «Что-то они всё про смерть, да про смерть. Смотреть страшно! Нам бы что-нибудь повеселей».
— Наше главное «веселье» состоит в том, что мы остаемся игровым театром. При этом наш зритель получает удовольствие, участвуя в спектакле, а не просто сидит и смотрит, что происходит на сцене.
Игра с честным обманом
— Кстати сказать, о зрителях. А для чего они нужны вам на репетиции? Редкий театр позволяет публике заглядывать «на кухню». Подготовленных театралов хотите воспитать или научить их играть в вашем игровом театре?
— То-то и оно, что «научить играть». Поэтому мы сами готовимся работать со зрителями, чтобы актеры их не боялись. Перед спектаклем «Огни» по Чехову (премьера стартовавшего сезона — прим. ред.)— Антону Павловичу, я говорю небольшую речь: «Есть люди сцены, и есть люди зала. Люди зала спокойно переносят соседство с незнакомыми людьми, но как только люди сцены начинают идти к людям зала, они напрягаются. Причем напрягаются и те и другие. Пугаются друг друга, и редко когда между ними происходит доверительный разговор, и нам надо всем вместе научиться убрать разделительную черту».
— И что же, убрали ее?
— Думаю, что убрали.
— В таком случае надо ли театру воспитывать «своего зрителя»?
— Это надо делать, но не навязчиво. Карл Маркс говорил, что порадоваться красоте картины может человек, который знаком с живописью и понимает что такое живописность. Иду на днях по городу — вечер, осенний туман, оранжевый фонарь светит и в отдалении на автобусной остановке стоят люди.Верней просматриваются их темные силуэты. Смотрю на эту картину и обомлеваю: «Это же сцена из спектакля!» И в этом я тоже вижу театр. Поэтому если мы поможем зрителям воспитать в себе умение увидеть театральность в нашей жизни,то будет неплохо. А не так чтобы, придя в театр,зритель постоянно вопрошал: «А этот чё, а тачё?!», путал сюжеты, артистов и их роли. Театр — это всегда честный обман и игровой театр вытаскивает на поверхность понимание этого. Не жизнь — игра, а театр — игра, и мы не скрываем этого. Все знают, что в театре после спектакля Дездемонавыйдет к зрителям на поклон, но переживают «подлинное убийство», если оно сыграно.
— Про Дездемону не знаю, но Отелло выходил к зрителям не всегда,- многозначительно вздохнул корреспондент.
— Имеете в виду популярную американскую историю,когда однажды актера, игравшего Отелло, застрелили прямо на сцене?
— «Так точно!» — пришлось рявкнутьтипичное армейское выражение.
— Было такое, — развел руками режиссер и процитировал незадачливого прямолинейного сержанта, охранявшего губернаторскую ложу в театре. — «Я не мог спокойно смотреть на то, как темнокожий убивает белую женщину», — оправдывался потом солдат. Вот он не понимал,что такое театральность и воспринял театр буквально. Поэтому зрителя надо воспитывать, но, не возводя процесс обучения в пафосный просвещенческий акт.
«Ижмехсмех» нужных дружб
Здесь необходимо сказать, что первый сценический опыт — режиссерский и актерский — Евгений Столов получил еще в середине 70-х годов.В своей альма-матер — Ижевском механическом институте — он создал молодежный любительский театр «Ижмехсмех».
Этот проект вчерашнего инженера-конструктора стрелкового оружия выстрелил настолько громко (как тут опять не вспомнить старое «чеховское ружье»), что заварил в Ижевске вкусную студенческую «кашу», когда в каждом (!) вузе начали «играть в театр».
Лучше других это получилось у медиков из «Ризориуса» и технарей из «Ижмехсмеха». Причем ижевские «механики-смехачи» доигрались до звания народного театраи дважды становились победителями Всесоюзного фестиваля студенческих театров миниатюр, проводившегося центральным комитетом комсомола.
Интересно и то, что после первой победы — в 1981 году — «Ижмехсмех» угодил на первую страницу обложки журнала «Студенческий меридиан», редакция которого придумала этот грандиозный фестиваль.
Председателем жюри дебютного фестиваля был Михаил Жванецкий, и у чемпионов из столицы Удмуртии завязалась дружба с писателем-юмористом, а благодаря «Ижмехсмеху» его создатель познакомился с Семеном Альтовым, Михаилом Мишиным и Леонидом Белевичем.
— Всё это значимые люди в моей жизни, — говорит Евгений Вадимович. — На первых порах «Ижмехсмеху» нужны были контакты,потому как никто не мог подумать, что в «закрытом городе» бурно живет студенческое театральное движение. Нокогда мы организовали в Ижевске фестиваль «Весна на Студенческой улице», к нам поехали коллеги со всей страны. Слава об ижевской движухе мгновенно разошлась по всему Советскому Союзу, и однажды на одесской «Юморине» мы познакомились с целой обоймой писателей-юмористов.Они охотно приехали в Ижевск поработать в жюри, украсив марку нашей «Весны».
— А с одесскимиквнщиками вы тоже сдружились в Одессе — этой «жемчужине у моря»?
— Разумеется. Моя мама жила в Одессе — на Большом Фонтане, на 14-й станции и там я познакомился с Валерой Хаитом, Олегом Сташкевичем и Гариком Голубенко. Они знали меня и раньше, но шапочно: «Женя — хороший парень из Ижевска» и не более того. Зато после победы на фестивале 1981 года я обрел большой одесский вес и авторитет, — хохотнул Евгений Вадимович. — Приезжаю в Одессу и квнщики уважительно закивали: «Миша Жванецкий нам про тебя всё рассказал». Мне тогда это было очень приятно.
— Расскажите, а как уже после всех юмористов и квнщиковк «Молодому человеку» примкнул известный киноактер Сергей Никоненко?
— Он пришел к нам с «другой стороны» — от замечательного человека Александра Дорфа.
— Александра Ушеровича, — газетчик с грустью помянул известного ижевского оружейника-конструктора и своего доброго знакомого.
— Сказать честно,именно Дорфвтянул меня в театральное дело, когда мы учились в механическом институте. Это он организовал творческое «околоискусственное объединение» «Богема», после чего я и пошел по театральной стезе. Так вот Дорфдружил с Никоненкои как-то спрашивает меня: «Столов! Разве в театре тебе не нужен Никоненко?» — «Почему не нужен? Очень нужен!» — «Хорошо, тогда я приглашу Сергея Петровича в Ижевск». Дорф был центральной системообразующей фигурой нашей большой компании.
— А теперь «судьба стреляет по своим»
— Да, давно стреляет, к сожалению, и до нас и после нас будет стрелять... Скажуоткровенно, мне очень трудно без Дорфа, как трудно принять его уход...
Время тревог и недозревших вопросов
— Не помню, у коговычитал примечательную фразу о нынешнем времени: «Сейчас есть ответы на всё, но вопросов к ним нет...»
— В точку! Наша тема. Сегодня настало время ответов, а вопросы к ним еще не дозрели. А ведь самое главное, чтобы у человека в жизни появлялись вопросы. Википедия знает все ответы, на экзаменах школьникам даются варианты ответов, которые штампуют людей не привыкших думать.
— А какие вопросы нынче тревожат ваши думы?
— Главное, что меня по-прежнему тревожит в театре — плохая актерская школа. Ноэто никого не волнует,потому что зритель продолжает ходить в театр, смотретьужасные спектакли и постепенно привыкает к этому ужасу. Мне очень обидно за театр. Мы уже с вами говорили о том, что в своей жизни я резко поменял путь, когда понял, что для меня составляет истинную ценность. А сейчас при безобразно широком предложении твой выбор опошляется, потому что сложно находить среди суррогатов поистине настоящее.
— Во времена, когда многие люди заняты только своими страничками и перепиской большими пальцами в социальных сетях, увас, наверное, есть опасения, что старания «Молодого человека» не вызовут резонанса? Живому театру сегодня очень тяжко.
— Риск, конечно, высок... Но мы продолжаем делиться своим интересом к театру слюдьми. И если кому-то это тоже интересно, то здорово. Если этот интерес исчезнет, тогда мы прогорим. Но, слава Богу, нам пока есть с кем делиться нашими интересами.
— А на какой возраст вы себя ощущаете как недавний юбиляр?
— Не на паспортный возраст точно.
— Тогда спрошу прямо — ощущаете себя молодым человеком?
— По крайней мере, намного моложе своих лет. По крайней мере, я все еще что-то бегаю в театре, машу ногами и показываю нашей молодежи. Когда ты все время находишься рядом с молодыми людьми, это очень помогает: «Наша поступь пусть будет тверда, и во всем поспевая за веком, очень важно себя никогда не считать пожилым человеком», — заразительно и красиво смеясь, Евгений Вадимович процитировал героя кинофильма «Запасной игрок».
Ну а в театре «Молодой человек» Евгений Столов остается основным игроком...
